Летопись прихода

27 ноября в Свято-духовском центре Александро-Невской Лавры состоялся творческий вечер поэта и священника Андрея Логвинова.

Прот. Андрей неоднократно бывал в нашем приходе, нас связывают с ним дружеские отношения единомышленников. И на этот раз наши прихожане с радостью воспользовались возможностью побывать на этой встрече, приобрести новую книгу автора с его дарственной надписью «Будьте благословенны!», а заодно произвести памятную кино- и фотосъемку.

В творческом вечере принял участие  детско-юношеский хор имени Иоанна Дамаскина под руководством регента Ирины Болдышевой. Певчие хора не один год поют песни на стихи отца Андрея Логвинова, путешествуя с ним по разным городам и странам.

Отец Андрей поднялся на сцену со своей  новой книжкой «Каждение», вышедшей в этом году в издательстве «Русское слово». Книга оформлена живописными работами Павла Рыженко, которого отец Андрей по праву считает великим художником современности. Название книге дало стихотворение отца Андрея, которое открывает сборник.

* * *

Каждение
В строгом храме кадят образам,
Всем святыням творя угожденье.
А затем — не поверил глазам -
На меня направляют кажденье.

Нет, и вправду!.. не только святым.
Всем пришедшим - не только иконам -
Адресован кадильницы дым,
Да в придачу ещё и с поклоном!

Ликов ряд на церковной стене...
А не грешник отъявленный я ли?!
Но за малую искру во мне
Со святыми меня уравняли...

За одно, что забрёл в этот храм -
Ржавый меч словно вынув из ножен, -
Мне готовы кадить фимиам!..
Значит, я не совсем безнадёжен?!

Снова люди, и вновь образа...
Дьякон, кланяясь, движется мимо...
И мои заслезились глаза
От обильного, видимо, дыма.

Художник Павел Рыженко
Вся Русь, как на свет из застенка,
Явилась в былой красоте
В поэзии Павла Рыженко,

Разложенной на холсте.
А что же мы нынче угрюмы?
Ведь с нами - смотрите, друзья! -
Цари, погруженные в думы,

И светлые духом князья.
И где-то еще до рассвета,
Страша всех мастей вороньё,
Молитва звучит Пересвета,
Чьё к бою готово копьё.

Душа, встрепенись хорошенько!
И учишь по буквице ты
Поэзию Павла Рыженко,
Помноженную на холсты.
* * *
Тихое убийство
С фасада – вроде, храмы золотятся и
Вон благосостояние растет!
А за глаза – идёт убийство нации.
Мы, русские, пускаемся в расход.
А главное – душа у нас разжижена.
Как в унитаз, чего в нее ни льют!..
Разжиженным таким –
понятно, ближе нам,
Чем крест и подвиг –
наш слепой уют.
Нас травят по законам оккупации,
И кажется, что мы обречены.
Фактически идет убийство нации,
Хотя формально вроде нет войны…

* * *
За то одно, что мы живем в России
За то одно, что мы живем в России,
Что свет добра в народе не угас
И мы Россию любим что есть силы,  -
    Как ненавидят они нас!
Мы им нужны лишь как рабы и быдло.
Для этого, где только ни возьми,
Отравленное льют на нас повидло
    Закупленные ими СМИ.
А мы порой в иллюзии, что прочен
Такой ценой заслуженный уют.
Но прочь самообман – уже наточен
    Тот меч, которым нас убьют.
Уже лихую заварили кашу.
Была бы только совесть в нас чиста:
Мы пострадаем за Россию нашу –
    А это вс¸ равно, что за Христа.

***
2 марта
Не отрекался Русский Царь!
Не знал Законов Царства, что ли?!
Но наша совесть, как мытарь,
Доселе корчится от боли.
Измены тонкая игла
Вонзила в нашу кровь отраву.
Но Матерь Божья приняла
На Небо скипетр и державу.
Осталась от России тень,
Географическая карта…
Куда бы деть тот год, тот день,
По-старому 2 марта?!
Но душу выжгли не дотла.
Любовь сильнее зла по праву!
Ведь Матерь Божья сберегла
Для нас и скипетр и державу.

* * *
Съем кусочек кулича.
Выгляну в оконце...
Что тут личная свеча? -
Там!...
          Такое!!
                      Солнце!!!

В течение вечера отец Андрей прочитал немало стихотворений из нового сборника, предваряя каждое из них вступительным словом. Иногда это «слово» было кратким, а иногда — пространным и почти таким же художественным, как и сами стихи. Отец Андрей Логвинов успел рассказать и о Костроме, где он служит, и о родном храме святого Иоанна Богослова, и о грядущем 400-летии династии Романовых, и о своём огороде. Но было ясно, что больше всего батюшке хочется поделиться впечатлениями от посещения Святой Земли. Из этого «хождения» отец Андрей вместе со своими прихожанами вернулся всего неделю назад.

«Кострома — не Питер, у нас город бедный, - рассказывает батюшка. – Но в поездку отправились пятьдесят прихожан и два священника! Где было денежку собрать? Некоторые бабушки откладывали себе на похороны, но тут подумали: «Да чего там! Пока меня соберутся хоронить, деньги обесценятся. А я ещё успею на Святую Землю слетать!» Другие своих внуков, сынов напрягли — с кого по пятёрочке, с кого по трёшечке — и тоже набрали нужную сумму. И так это было отрадно!..

На Святой Земле у нас была замечательная гид — Лия, грузинка по отцу, русская по матери. Она патриот, почитает Царя-мученика. Лия с самого начала повезла нас в те места, в которые мы бы потом уже не попали, потому что началась война. Нас война, слава Богу, миновала стороной, хотя страхи были: аэропорт одно время был закрыт, да и стрельба слышалась.

Лия повезла нас в каменистую Самарию, где жили самаряне. Правоверные иудеи с самарянами не общались и считали невозможным даже разговаривать с ними. А мы с вами помним притчу о милосердном самарянине и ту потрясающую историю, когда Спаситель беседовал на колодце Иакова с самарянкой. Она была грешница, и Он это прекрасно видел и знал. Но Он увидел в этой грешнице гораздо больше, чем могли увидеть другие люди. Дело в том, что у неё в душе была искорка, зацепочка, за которую можно было ухватиться. А у многих праведных людей не было внутри такой зацепочки! И поэтому Спаситель с этой самарянкой беседовал.

На этом месте, над колодцем Иакова, сейчас стоит храм. Его начал строить наш царь-мученик. Он благословил денежки для строительства, но потом началась Первая мировая война, и тут уж было не до храма. Этот храм был построен уже в новейшее время, в семидесятые — восьмидесятые годы. Он прекрасный, благолепный, и вокруг него — настоящий оазис.

Служить в этом храме небезопасно. Сейчас там служит старец Иустин, ему уже много лет, где-то восьмой десяток. До него там служил отец Филумен — грек, как и отец Иустин. Отца Филумена убили, и не просто так, а ритуально. Его мощи очень быстро заблагоухали, и сейчас он причислен к лику святых. На старца Иустина было уже семнадцать покушений. А он ростом маленький, но настоящий воитель! Он хватает то, что ему под руку подвернётся — например, подсвечник, и р-раз по башке тому, кто на него нападает! Он говорит: «Я не боюсь смерти, потому что я – хранитель этого святого места. Если меня убьют — значит, я ко Господу пойду».

В этом храме и иконы замечательные есть, и мозаики на полу, но не хватает иконы святых царственных мучеников. Не успел я об этом подумать, как ко мне подходит одна наша прихожанка и говорит: «Батюшка, я нашла на полу две бумажки по пять долларов. У всех спрашиваю — никто не сознаётся, чьи деньги». Потом подходит еще одна прихожанка и протягивает мне другую скомканную, грязную бумажку — уже десять долларов! Она нашла её на выходе из монастыря, под ногами валялась. В автобусе я спрашиваю в микрофон: «Кто деньги потерял?» Все молчат. И тут меня осенило. Я говорю: «А давайте эти деньги положим в фонд написания иконы царственных мучеников для этого храма на Святой Земле!». И все так обрадовались! Стали какие-то денежки от своих малых крох отщипывать.

Удивительно вот что. Уже во второй день наши бедные прихожане потратили все свои сбережения, но на третий день у них опять откуда-то появились деньги. На четвёртый день окончательно всё потратили — но на пятый день деньги опять появились! Таким образом, произошло чудесное приумножение денег на Святой Земле, как некогда — чудесное приумножение рыб и хлебов.

Тогда мы подумали: а почему бы нам не продолжить сбор средств здесь? Сейчас я на сцену выставлю мешок с табличкой: «На царскую икону для Святой Земли». Вдруг кто-нибудь восхощет туда маленькую лепту положить – может быть, хотя бы 10 рублей. И я почему-то надеюсь, что у этого доброго человека впоследствии тоже будет приумножение денег в кошельке».

Отец Андрей действительно поставил на сцене полиэтиленовый мешок, и в течение всего вечера к нему потихоньку подходили зрители со своими лептами. А батюшка продолжал читать стихи и рассказывать.

«Одному паломнику я сказал: "На Святой Земле чтоб не курил!.." Он мне ответил: "Не буду". Потом смотрю — а он с сигаретами. "Как же так, обещал на Святой Земле не курить!" "Я на Святой Земле не курю! Я в Израиле курю".

На Святой Земле мы видели необыкновенную доброту — в первую очередь, арабов: и православных, и не православных. Видели необыкновенную приветливость, готовность помочь, поддержать. Если мы у кого-то спрашивали путь, они были готовы нас всей толпой провожать.

С братьями евреями мы как-то не общались, но наша гид рассказывала потрясающие случаи. Например, как в одной группе кто-то сломал руку или ногу, а день был субботний, когда правоверным иудеям не полагается даже делать больше определённого количества шагов. Несмотря на это, врач не только пришел, оказал помощь и принёс медикаменты, но и от денег категорически отказался. "У него шестигранник на груди, как у правоверного иудея, а у меня крест православный, - рассказывала Лия. – Я плачу от растроганности, а он светится — от того, что бескорыстно помог. Мы обнялись и поклонились друг другу". Слава Богу, доброты человеческой очень много на планете. Человек может быть и не православным, но являть любовь — и не на словах, а действенную любовь, помощь, самоотверженность. А мы часто этого не имеем и впадаем в такую же гордыню, в какую иудеи в своё время впали.

… На Святой Земле – лето, и наши костромичи погружались в святые воды реки Иордан, в Галилейское море. Для наших масштабов это, конечно, не море, а озеро. Да и Иордан — небольшая совсем речушка. А в последний день нам дали отдохнуть два часа на Средиземном море, и все уж так набултыхались!

Потом вернулись домой — а тут холодно, хотя почему-то ещё не зима. И вдруг я получаю эсэмэсочку от одной из прихожанок: "Как дома хорошо! Какая у нас благодать!.." Я так обрадовался!..»

Может быть, слово «артистизм» не совсем уместно, но отец Андрей читает стихи по-настоящему хорошо: искренне, горячо и очень по-юношески. А перед тем, как прочитать одно из последних стихотворений, батюшка сказал: «Если я буду слишком сильно вопиять, прошу меня простить!». Это было стихотворение «Лазарь», которое завершает сборник «Каждение».

У Христа был друг Его, Лазарь.
Стал тот Лазарь смертельно болен.
А Христос не спешил на помощь,
Как-то странно промедлил Он.
И пришёл, когда тот уже умер
И четвёртый день был во гробе,
И уже был изъеден тленьем...
Но Христос возле гроба встал
И воскликнул, как власть имущий,
И воскликнул: «Лазаре, выйди!», -
Так воскликнул, что ад разверзся,
Лазарь вышел живым на свет...

Точно так же народ наш русский,
Сербский, греческий ли, грузинский, -
Так вот весь народ православный,
Точно Лазарь, друг для Христа.
А уже нам готовы гвозди,
И уже нас в гроб загоняют,
И уже нас похоронили,
И давно заколочен гроб...
Молим мы, а Господь всё медлит.
Молим мы, а Господь всё медлит.
Молим мы, а Господь всё медлит,
Не спешит к нам на помощь Он...

… Даже если нас в гроб загонят,
Даже если нас заколотят,
Даже если нас закопают,
Всё равно к нам Христос придёт!
И воскликнет: «Русским на выход!»
И воскликнет: «Сербы, на выход!» -
Так воскликнет, что будет Пасха,
Свет какой ещё не видал!

Использован текст статьи Ольги Надпорожской "«Каждение» и хождение протоиерея Андрея Логвинова", Русская народная линия