Летопись прихода

Епископ Звенигородский Питирим (Творогов), ректор Московской духовной академии, заразился коронавирусной инфекцией в храме, несмотря на строгое соблюдение гигиенических норм всеми академистами. Мы приводим рассказ Владыки из его блога в сети Facebook о распространении заразы в стенах Лавры и Академии.

17 апреля

Про меня пошли гулять слухи. Чтобы пресечь распространение недостоверной информации, сообщаю, что у нас с сестрой легкая форма коронавируса и сегодня произошел перелом в течении болезни: вернулись запахи. Что можно сказать об этой заразе, исходя уже из личного опыта? Она очень коварна и никогда не угадаешь, пощадит она тебя или убьет. Самое тяжелое — вот это психологическое напряжение от ожидания.

Заразиться очень легко. Я заразился в храме на службе. Хотя мы в академии строго соблюдали гигиенические нормы. Заразился воздушно-капельным путем. Это ответ всем тем, кто ратует за то, что в храме заразиться нельзя. Еще как можно! При первых слабых признаках болезни, на которые я в другое время не обратил бы внимания, сдал тест, который оказался положительным. И хотя Академия у нас и так находится на карантине, я ушел в строжайшую самоизоляцию.

Со вторника мы с сестрой сами вычитывали великопостные службы по тому Последованию, что публикуется на патриархийном сайте. Вспомнили молодость! И сейчас продолжаем совершать службы в затворе. Огромная благодарность тем, кто придумал выкладывать готовое чинопоследование! Ну, и самое главное: берегите себя и других, не выходите из домов. Зараженных гораздо больше, чем официально известно. Со временем почти все переболеют, но главное, чтобы не единовременно. И дай Бог, чтобы всем повезло и болезнь протекала в легкой форме. Здоровья всем! И с Великой Субботой — временем тишины!

23 апреля

Перед скорым выходом из карантина предварительно сильно укоротил бороду, чтобы ходить причащать больных. Сам я уже практически здоров, выхожу на пять минут погулять в безлюдное место, подышать свежим воздухом.

24 апреля

Уже можно начинать делать первые выводы из постигшего нас коронаужаса. Самый главный — это роль Священноначалия в кризисных ситуациях. В периоды катаклизмов Господь вразумляет людей через начала и власти. Никакие священники, старцы и старицы, даже благодатные, прозорливые и т.д., не могут до конца знать, как надо правильно поступать в моменты общественных бедствий и смут. Правильность действий определяет Святейший Патриарх, за ним епископы. Светские власти тоже бывают вразумляемы от Бога о том, что нужно делать в той или иной патовой ситуации. И вот когда перестают слушать власть духовную и светскую, руководствуясь даже самыми благими намерениями, — открывается дорога в ад. Само наказание пришло из-за укоренившейся привычки хулить власти. И оно не ослабнет, если мы будем продолжать критиковать наших руководителей даже за ошибочные действия, которые неизбежны в таких условиях.

Нужно иметь понимание, терпение и смирение. Ну, а самое главное — покаяние. Мы, друзья, очень зажрались в последнее время, забыли о живом Боге, заменив Его на частое причащение, праздники и посты приятные, обряды, крестные ходы и паломничества. Все это, конечно, замечательно, но какова цель? А цель — наше спасение. Вот Господь нас и развернул к той единственной цели, куда мы должны стремиться.

25 апреля

Урок пандемический второй и самый важный. Меня очень критиковали за то, что я выступил с призывом не посещать храмы во время эпидемии. Даже потребовали «железобетонных доказательств», что заразился я именно в храме, а не где-нибудь в другом месте.

На данный момент анамнез заболевания точно установлен, попробуем проследить генезис. Весь прошедший Великий пост я по обыкновению служил все литургии. Со мной вместе в последние недели поста служили иеродиаконы Иннокентий и новопостриженный в монашество Михей — самые ревностные. Иннокентий заболел первым, за ним я, потом Михей.

Самым первым ковид-больным в Академии оказался студент магистратуры, который пел в лаврском хоре. Больше всего студентов заразилось именно в хорах, где идеальные условия для распространения заразы.

Священники очень рисковали и рискуют, принимая исповедь. Заражаются те, кто больше всех рискует, кто не бежит от народа, кто смиренно приносит себя в жертву болезни в слабой надежде, что больные прихожане остались дома. Но надежды не оправдались.

Великий понедельник. Утро. Врата Троице-Сергиевой Лавры закрыты. Перед ними разгоряченная толпа, требующая открыть Лавру. Протестующие ведут себя очень агрессивно, матерятся. Владыка Парамон открывает Лавру на всю Страстную Седмицу и на Пасху.

Мор начался в Великую Пятницу. Лучшие священнослужители заболели, некоторые — в тяжелой форме. Заболел владыка Парамон, заболел я, заболели лаврские старцы и один наш, академический. В Страстную Пятницу, как и положено, все мы были пригвождены ко кресту. А внизу, как и положено, толпа, требующая чуда. Чуда не произошло.

Нас упрекают, что мы бросили людей. Это неправда. Мы могли ответить только одним образом — сами заболеть, чтобы люди, видя наши мучения, пожалели тех, кто еще здоров, пожалели своих епископов, священников, певчих.

Находясь в реанимации, умирая от боли и удушья (я сегодня видел этих тяжелобольных, стонущих от боли и задыхающихся), мы безмолвно просим наших прихожан: пожалейте нас, пожалейте тех, кто еще жив, еще здоров. Пожалейте врачей: они умирают прямо на службе, не жалея себя. Вы их пожалейте!

Кто вами будет духовно руководить, кто будет причащать вас, лечить, кто будет услаждать вас дивным церковным пением, если часть из нас умрет, а часть станет инвалидами с поврежденными фиброзом легкими?! У меня была легкая форма, но сегодня КТ показало частичный фиброз легких. А что будет с тяжелыми? Мы, священно- и церковнослужители, заболеваем чаще всех: пожалейте нас! Ведь и Господь обращается ко всем: «Милости хочу, а не жертвы!»