Летопись прихода

14 января 2018 года, накануне 200-летней годовщины кончины легендарного атамана Матвея Ивановича Платова, в приходе Крестовоздвиженского казачьего собора прошли мероприятия, посвящённые его памяти. После Божественной Литургии при большом стечении казаков была отслужена панихида, на которой поминали атамана Матфея (Платова) и атамана Петра (Краснова) (16 января – день его казни). После панихиды и трапезы в ограде собора прошли казачьи соревнования, т. н. «рубка».

СЛАВА ПЛАТОВУ-ГЕРОЮ

К 200-летней годовщине со дня кончины
атамана Матвея Ивановича Платова

«Исторические очерки Дона» можно считать последней опубликованной прижизненной работой великого русского писателя генерала Петра Николаевича Краснова. Ещё до революции он был известен всей России как глубочайший знаток истории казачества и его бытоописатель — его работа «Картины былого Тихого Дона», впервые опубликованная в 1909 году, выдержала множество изданий, продолжает переиздаваться в наше время — зачастую под измененными названиями и даже без указания автора — являясь хрестоматийным исследованием по истории Донского казачества.

Из Предисловия Д.Марченко

* * *

Матвей Иванович Платов родился 6-го августа 1751-го года в Старо-Черкасской станице. Отец его войсковой старшина, выслужившийся из простых казаков.

В детстве — бедность. Поэтому недостаток образования. Учить нужно было посылать в Москву, Киев или Воронеж; на это нужны были средства — их у отца Платова не было.

От отца и матери Матвей научился читать и писать по-Русски, да был твердо наставлен в православной вере. От них же наследовал он страстное обожание своей родины — Тихого Дона. От них наслушался о прошлых подвигах Донских казаков.

Юность — походы и великая Суворовская школа. От неё многому научился и многое перенял юный Платов.
С 13 лет Платов в строю урядником. В 19 лет Платов сотником в Крыму при князе Долгоруком. Молодец офицер, лихой наездник, исполнительный, храбрый и доблестный, он скоро дослужился до чина есаула и был назначен командиром конвойной сотни, составленной из казаков разных полков.

В 23 года Платов полковник и командир своего имени полка. Он отличается на Кубани в боях 3-го апреля 1774-го года. Потом попадает в отряд Суворова, посланного для разыскания и рассеяния разбойничьих шаек Пугачёва.
Во вторую турецкую войну Платов знакомится с Потёмкиным. В 1790 году идёт с Суворовым на штурм Измаила.

Потемкин сразу заметил и отличил молодого полковника, командира Донского казачьего полка. Он назначил сорокалетнего генерал-майора Платова атаманом Екатеринославских и Чугуевских казаков. Он же доложил Императрице Екатерине II о подвигах Платова, и Императрица пожелала лично познакомиться с молодым героем. Платов был вызван в Петербург. Императрица обласкала Платова, наградила его орденом святого и равноапостольного Владимира 2-й степени и саблею, украшенною алмазами, с надписью «За храбрость».

При Императоре Павле, в 1799-м году, Платов, находясь в Петербурге, просил об увольнении его в отпуск, на Дон, к семье. На него был сделан донос, будто он едет на Дон с целью поднимать казаков на бунт. На полпути на Дон Платов был арестован и отправлен сначала в Кострому, а оттуда в холодный каземат Петро-Павловской крепости в Петербурге.

Потом было… как в сказке… Государева ласка… Посылка с чрезвычайным поручением на Дон поднимать казаков в поголовное ополчение для похода… «на Индию»…

Пятидесяти лет, в 1801-м году, Платов — атаман войска Донского. Потом — походы… походы… походы… Пруссию сменяет Турция. С рек Алле и Пассарги на реку Дунай; потом с Дуная на Вислу и Березину — тяжёлая отечественная война и заграничный поход. Годы: седло, дорожный тарантас и коляска…

В эти войны с Наполеоном, когда Платов был  противопоставлен  лучшей тогдашней польской и французской коннице, Платов выработал свою сноровку бить неприятеля,  свою казачью Платовскую лаву. В.А.Жуковский в стихотворении «Певец во стане Русских воинов» такими блестящими и меткими словами очерчил нам Платова, как героя победителя французских войск:

…«Хвала! Наш вихорь-атаман!
Вождь невредимых — Платов!
Твой очарованный аркан —
Гроза для супостатов.
Орлом шумишь по облакам.
По полю волком рыщешь,
Летаешь страхом в тыл врагам.
Бедой им в уши свищешь.
Они лишь к лесу — ожил лес: —
Деревья сыплют стрелы.
Они лишь к мосту — мост исчез.
Лишь к сёлам — пышут сёлы»…

Платов был не только конным воином-казаком — он был и более того — одним из замечательнейших людей того времени. Он вырос среди Екатерининских «орлов». Румянцев, Потемкин и Суворов были его учителями и воспитателями. От Суворова воспринял Платов живую образность суворовского языка в словесных поучениях и приказах. От больших людей, при которых он состоял смолоду, воспринял широту взгляда; он бывал у Императрицы Екатерины II; он узнал несправедливый гнев и ласку Императора Павла. Он имел время в ссылке и тюрьме многое продумать и понять; он был обласкан вдовствующей Императрицей Марией Федоровной; с нею он вёл обширную и весьма любопытную переписку. Платов был лично известен Императору Александру I. Он был дружен с Кутузовым и князем Багратионом. Они были боевыми его товарищами. Платов видел Наполеона в пору его наивысшей славы, в Тильзите; и видел его в годы его падения, во время отступления из России. Платов повидал почти все столицы европейских государств, и был гостем англичан в Лондоне.

На памяти, почти что на глазах Платова, отшумела кровавая французская революция, породившая Бонапарта Наполеона. Она соблазнила многих и многих — Платова она не поколебала нисколько. Он везде и всюду оставался верным сыном Тихого Дона.

Платов не кончил высших училищ и не был в университетах. Жизнь и общение с лучшими и образованнейшими людьми того времени обтесали его и научили тому, чего не даёт никакая школа. У него был суровый жизненный опыт и знание людей.

Платов не оставил после себя «Науки побеждать», как то сделал его учитель Суворов. Поучения Платова, большей частью, словесные, сохранились в памяти его современников. Природный ум и знания Платова блещут в его приказах и письмах. Его непрерывная творческая работа шла для воспитания и образования казака. Для сохранения казака от соблазнов и улучшения его духовной жизни.

Постоянное поучение Платова в станицах, в полках, в поле и в казачьем курене, в палатке и на походе было:
— Помните славу и добродетели и держитесь обычаев отцов своих!

Как красива и немногословна речь Платова, а сколько в ней того, что навсегда укладывалось в простых казачьих сердцах!

— Помни, что дороже всего тебе отчизна твоя. Помни и то, что отчизна эта, или отечество, не одна станица твоя, не один двор твой, да курень, а вся земля Русская, которую из конца в конец не проедешь на коне своём и самом ретивом в пять, не то шесть лет…

Он говорил о смерти:

— Смерти не бойся: её не минуешь; а бойся постыдной да постылой жизни. Как станут говорить казаки: такой-то, де, копытом смел; а у такого-то пика на перевес не ложится, а тот пару не боится, да дыму не любит — так ведь и стыд, и смех, и грех; да опять-таки и на том свете душа нужна; а кто присягал на одно, а делает другое, не будет прав и перед Богом.

Платов, сам не раз глядевший смерти в глаза, знал, что такое смерть в бою, знал, что не время тут думать о мёртвых и убитых; отдать им нужные воинские почести при погребении, и больше о них не думать и не плакать о них. Он говорил не раз:

— А об убитых и раненых будет домашний счёт. Дома, в станичном курене, навеки покинутом его хозяином, поплачут и помолятся мать, жена и малые дети. Их это дело — казакам нечего об этом думать. Для них смерть, если она честная в бою, при совершении своего казачьего воинского долга, лишь честь и слава.

Так же, как Суворов, Платов все высшее, духовное, невесомое ставил выше земных благ. […]

Отнятое у французов церковное серебро Платов приказал отдать церкви (был отлит иконостас для Казанского собора в Петербурге - Прим.ред.), и пробудил этим приказом ряд высоких и светлых чувств у казаков.

В пору своих первых успехов в войне с Наполеоном, считавшимся непобедимым, и перед кем благоговело Петербургское общество, в 1807 году Платов такими полными веры в победу словами писал из Пруссии Императрице Марии Феодоровне:

«По долгу моему, сколько сил моих и знания доставало, трудился я, всемилостивейшая Государыня, не в похвалу себе, а по истине подданнической донесу: в прошедшие месяцы до сего времени шпиговал французов по Вашему благословению изрядно. Брал много в плен их дерзких штаб- и обер-офицеров, а сколько — я и счёт потерял; знает про то главнокомандующий армиею, коему я их доставлял. Гордость, а более дерзость французов выбита из головы их. Доведены они до изнурения; кавалерия их дерзкая донскими казаками вся истреблена, а пехоты потеряли они много и много. Сидят они теперь, кроме Данцига, против нас, как мыши в норах…»

Овеянный славой многих побед, награжденный Государем «граф», сын простого казака, сам простой и немудреный сын Тихого Дона, в голубом парадном мундире своего Атаманского полка, увешенный множеством орденов и медалей, с портретом Императрицы Екатерины II в золотом медальоне на груди, Платов после долгого отсутствия возвращается на Дон.

Со всех станиц, с окружных хуторов, потянулись на путь его проезда казаки с отцами и матерями, с жёнами и с детьми. Каждая станица встречает «хлебом и солью», провожает, кто только может, на конях, с песнями, с ружейной пальбой. И растёт, растёт казачья рать по мере приближения к стольному городу Новочеркасску.

Вот он — столица войска Донского. Какая она жалкая! На горе, на солнцепёке, маленькая кучка беленьких хаток; блестят над ними два-три золотых креста новых церквей, пыльная дорога круто поднимается от узкого Аксая на гору. Жалкий… но свой! Платов увидел свой город. Он видел его не таким, каким он был, он видел, каким он будет. Он приказал остановить коляску. Вышел из неё. Казак держал поседланного его боевого коня. За ним Атаманский полк голубел стройными рядами, висело в недвижном воздухе голубое знамя и белый Георгиевский бунчук. Сопровождавшие казаки и встречавшие Платова генералы и офицеры столпились сзади Платова.

Платов стал на колени. Кое-кто из сопровождавших стал тоже. Молитвенная тишина была кругом. Платов положил три земных поклона. Не без труда поднялся Платов с колен и сказал громко и проникновенно казакам:
— Слава в Вышних Богу и на земле — мир! Послужил я Царю и постранствовал по чужбине довольно; теперь возвратился на Родину и молю Бога, да успокоит Он кости мои на земле моих предков.
Платов поднял горсть земли и крепко поцеловал её.

— Здравствуй, наш атаман, на многие, многие лета! — закричали казаки. Слезы умиления блистали на их глазах. Казачки поднимали детей, чтобы те видели атамана.

Наказной атаман Иловайский, сменивший Денисова в 1813 году, подошел к Платову с рапортом. Платов сел на коня. Во главе Атаманского полка он тронулся к городу. Затрезвонили колокола; на горе Донская артиллерия начала пальбу из пушек. Платов поехал к Вознесенскому собору, где ожидало его духовенство. В соборе было отслужено благодарственное молебствие, во время многолетия Государю донская артиллерия произвела салют из 101 выстрела. Под грохот пальбы Платов проехал в свой скромный дом.

Огляделся Платов в Войске, объездил станицы и увидел, как много, много переменилось на родном тихом Дону. Точно, уезжая из дома, оставил маленького славного ребёнка, а приехал — увидел, что ребёнок обратился в большого шалуна-мальчишку, что надо учить его и воспитывать. Платов и принялся за это, и понял, что нельзя дальше жить по дедовским заветам да «адатам», а нужно подумывать о создании нового положения об управлении войском Донским. А тут так некстати старость и былые походы стали давать себя чувствовать. Пока был на коне, да с войсками — и всё ничего, а как засел в канцелярии, да стал мотаться в коляске по Дону, то тут, то там стало побаливать.

В жестокий мороз, 3 января 1818 года, Платова не стало.

Весь город Новочеркасск и из станиц, кто только мог, приехали на похороны атамана.

В 1853 году, в Новочеркасске, против нового Атаманского дворца, на деньги, собранные по добровольной подписке, донские казаки поставили памятник Платову. «Вихрь атаман» изображён на нем из бронзы пешим, в кивере, в чекмене. За плечами висит у него раздуваемая ветром бурка, в правой руке обнажённая сабля, в левой атаманский пернач. На гранитной постановке золотыми буквами изображено: «Атаману графу Платову за военные подвиги 1770–1816. Признательные Донцы». Вокруг памятника была устроена чугунная с бронзой решётка, подле которой стояли отбитые у французов в 1812 году бронзовые пушки.

Имя Платова носили «4-й Донской казачий графа Платова полк», Донская гимназия в Новочеркасске, главная улица города — Платовский проспект, одна из станиц Сальского округа.

П. Н. Краснов, 
"Исторические очерки Дона"