Публикации
« НазадВеличайший поэт казачьего зарубежья Николай Туроверов родился 30 марта 1899 года в станице Старочеркасской области Войска Донского. В 17 лет он закончил Каменское реальное училище, когда разразилась Первая мировая война.После ускоренного выпуска Новочеркасского военного училища был зачислен в Лейб-гвардии Атаманский полк, с которым участвовал в боях Первой мировой войны. После развала фронта вернулся на Дон, вступил в отряд есаула Чернецова и сражался с большевиками вплоть до врангелевской эвакуации из Крыма. Участник «Степного похода». Был четырежды ранен, дослужился до чина подъесаула.
После лагеря на острове Лемнос работал лесорубом в Сербии, грузчиком во Франции. Во время Второй мировой войны воевал с немцами в Африке в составе 1-го кавалерийского полка Французского Иностранного легиона, которому посвятил цикл «Легион»: «Наш Иностранный легион – Наследник римских легионов».
Вернувшись в Париж, работал в банке, учился в Сорбонне.
После войны Николай Туроверов развернул активную деятельность, направленную на сохранение в эмиграции казачьей и русской культуры. Создал Музей Лейб-гвардии Атаманского полка, был главным хранителем библиотеки генерала Ознобишина, издавал «Казачий альманах» и журнал «Родимый край», собирал русские военные реликвии, устраивал выставки на военно-исторические темы: «1812 год», «Казаки», «Суворов», «Лермонтов». По просьбе французского исторического общества «Академия Наполеона» редактировал ежемесячный сборник, посвященный Наполеону и казакам.
Туроверов создал «Кружок казаков-литераторов» и участвовал в его работе. В течение одиннадцати лет возглавлял парижский «Казачий Союз». Печатался в журнале «Перезвоны», в «Новом журнале», в газете «Россия и славянство».
Всю жизнь писал стихи – пронзительные по своей правде и поэзии. Казачья тема – это его радость и боль, это его жизненная почва. И в годы изгнания он не только был неотделим от своей родной донской земли, но чувствовал с ней "самую жгучую, самую смертную связь". Чего стоит одна его поэма "Сирко"; другие стихи-признания любви к Родине.
Но имя этого человека на долгие десятилетия было вычеркнуто из русской литературы. В СССР его стихи тайно переписывались от руки, во многих казачьих станицах и хуторах ходили легенды, что именно у них он жил, останавливался вместе с казачьими отрядами во время гражданской войны. Участник отряда Чернецова, одного из первых казачьих командиров, поднявших организованное сопротивление на Дону против большевистской власти, пулеметчик артиллерийской команды Донского корпуса, поэт, сумевший с поразительной силой выразить тоску изгнания и трагедию казачества. Николай Туроверов вернулся на Родину своими стихами через двадцать лет после своей смерти в Париже в 1972 году.
Газета "Воздвижение" с самых первых дней своего существования постоянно обращалась к творчеству Николая Туроверова. Сегодня мы печатаем его малоизвестную поэму "Прокажённый".
Те, te, Asia infelix
tristi deplore querela.
Sybylla (Oracul L.V.)
Мне снился вереск лиловатый,
Непроходимые терны
И солнцем выжженные скаты
Библейской каменной страны.
Я шел с горы, терны кололись,
Но в нетерпенье я дрожал —
У ног моих Иераполис
В руинах мраморных лежал.
Приют шакала и гадюки -
Священный град, где Иоанн
Вздымал торжественные руки
Над кровью первых христиан,
Где над апостольской могилой
Шумел печальный кипарис,
И где пророчества Сибиллы
Так безошибочно сбылись.
О, прародительские мифы
И баснословные бои!
Сметая всё, прошли здесь скифы -
Родные пращуры мои.
Кого искать мне на погосте
Столетий, обращенных в прах,
В приюте змей, где чьи-то кости
Лежат в разрушенных гробах?
Но я всё шел, всё торопился -
О, как терны мешали мне -
И путь мой бесконечно длился,
Как может длиться лишь во сне.
И всё, что было в жизни свято,
Готов я был легко отдать,
Чтоб только мне сойти со ската,
Чтоб только мне не опоздать.
1
Его я встретил у пещеры,
Где любопытный Апулей
Искал в дыму горячей серы
Дорогу в капище чертей.
И вот — у розовой колонны,
У входа мрачного в подвал,
Весь в струпьях старый прокажённый
Меня с улыбкой ожидал.
Его я сразу обнял смело,
Коснулся обнаженных плеч,
И страстной песней зазвенела
Его взволнованная речь.
2
«Хвала пришедшему без страха
Сюда, чтоб видеть наяву,
Как средь кладбищенского праха
Я, славя Господа, живу.
Я ждал тебя, мой друг единый,
Как ждут сияющей весны
В твоей стране, где снег да льдины,
Да несбываемые сны.
Я ждал тебя, пришелец дальний,
Я знал, что ты всегда готов
Довериться высокой тайне
Еще неизречённых слов.
Со мной живут одни лишь звери,
Давно сбежал я от людей,
И никому не мог доверить
Заветной повести моей.
3
Я сын древнейшего народа
Воспетой в Библии страны.
Богатство, знатность и свобода
Мне были с детских лет даны,
Я рос в довольстве и в покое
И всё имел, что мог желать.
Я помню детство золотое,
И нежно любящую мать,
И наш дворец в полдневном свете,
Когда, играясь у крыльца,
Услышал и запомнил эти
Слова веселого отца:
«Найди для всех слова привета,
Легко любовь свою дели,
И Бог тебе воздаст за это
И не отнимет от земли».
4
Я рос, земных тревог не зная,
Я всё имел, что пожелал,
Что дать могла мне жизнь земная, -
Я незаметно возмужал.
И стал мне люб клинок булатный,
И борзый конь, и шумный пир,
И час любви, и подвиг ратный -
Весь тот великолепный мир,
Который ветреная младость
Несет, раздольна и легка,
Другим на страх, себе на радость,
Сквозь все народы и века.
5
Влюбленный в бой жалеть не станет
Погибших рядом с ним в бою,
Он сожаленьем не обманет
Любовь беспечную свою,
В загробные не веря силы,
Стоит он, вновь готовый в бой,
У свежевырытой могилы
С ненаклонённой головой.
Влюбленный в жизнь не пожалеет
Ни женских слёз, ни женских мук,
Он полюбить равно сумеет
Часы свиданий и разлук;
Наперсник Бахуса счастливый,
Он славит каждую любовь,
Но, как поэт скупоречивый,
Не станет тратить лишних слов.
6
В богатстве, в знатности, на воле
Легко текли мои года,
И вот, над этой легкой долей
Взошла заветная звезда.
Всех выше зв¸зд и между ними
Крупнее, ярче и ясней —
Ее сияющее имя;
Небесный свет ее очей
Мне заменил и жажду славы,
И край родной, и всех друзей,
И всех родных, и все забавы
Счастливой юности моей.
Любовь моя! Душа молилась
Одной тебе... И, наконец,
Мне вся вселенная открылась
В тот день, когда ты согласилась
Идти со мною под венец.
7
Я помню, помню день волненья -
Свой неожиданный конец,
Веселый вечер обрученья
И блеск обмененных колец.
Родных радушные приветы,
И рог, осушенный до дна,
И благосклонные приметы
Гостей, веселых от вина.
И вдруг, не знаю кто, кто при свете
Свечей, горевших вдалеке,
Печальным голосом отметил
Пятно у мужа на руке
И я, и все узнали сразу
Пятно, разросшееся вкось,
И слово страшное – проказа,
Как гул подземный пронеслось.
И я запомнил – прокаженный –
И буду помнить до конца
Животным страхом искаженный
Весь облик милого лица.
Конец всему !Одни дороги
Узнали, что я пережил,
И на родительском пороге
Меня никто не проводил.
8
Кого люблю, тех испытую!
Так обещал когда-то Бог.
И вот, мою любовь земную
Он лучше испытать не мог.
Всему конец! Страшнее смерти
Отчаянья бессильный гнев,
Но я познал сиянье тверди,
Отчаянье преодолев,
Познал, что в жизни есть иное,
Еще незнаемое мной –
Возвышенное и простое,
Как это небо голубое
Вслед за промчавшейся грозой;
Что всё пройдёт, как дым летучий,
Что есть всему законный срок,
И в новой доле – самой лучшей –
Теперь я нищ и одинок.
9
Здесь видели когда-то Креза
Вокруг лежащие поля,
Хранит здесь кости и железо
Вс¸ поглотившая земля.
Во имя праведной свободы
Она не терпит суеты, -
Что ей погибшие народы,
Когда опять цветут цветы,
И тот вольный ветер веет,
Как над Элладой веял он,
И так же счастливо синеет
Анатолийский небосклон.
10
Всему есть свой черед и мера!
Ты видишь римский водоем,
Но нимфы не живут в пещерах
В любимом городе своём.
Суровой мудрости Корана
Страна покорна и молчит,
Евангелие от Иоанна
Уже давно здесь не звучит.
Со мной живут одни лишь змеи
Средь этих выжженных камней, -
Меня бездомнее и беднее
Ты не встречал ещё людей.
Но, внемля голосу пророчеств,
Познал я тайны бытия,
И нет прекрасней одиночеств,
Чем жизнь свободная моя.
11
Тебя влечет ещё отчизна,
Манит родная сторона, -
Давно оплаканная тризна
Ужель тебе еще нужна?
Что ты найдешь в стране печальной,
В твоей стране среди снегов?
Зачем её холодной тайной
Твоя отравлена любовь?
Зачем ты ждешь её ответа,
Когда ты должен быть ничей,
Как этот ветер иль как этот
Журчащий весело ручей.
Что надо жизни человечьей?
Что ищешь ты? Тебя здесь ждёт
Мое вино, и сыр овечий,
И чёрный хлеб, и дикий мед.
Живи со мною на свободе
И пей из кубка моего
За жизнь, в которой всё проходит
И не проходит ничего».
12
И я пригубил полный кубок,
Но сразу дрогнул небосклон, -
Вино, как яд, ожгло мне губы,
И я слыхал сквозь крепкий сон
Каким невыразимым криком
Я закричал ему в ответ:
«А я рожд¸н в просторе диком,
В стране, которой лучше нет!
И я не помню свое детство
И мирный лик своей страны, -
Я только помню с малолетства
Огонь бессмысленной войны,
Войны слепой, междуусобной,
Где брат на брата шёл, когда
Слились в единый плач надгробный
Испепеленные года.
Я помню страшное начало –
Как вышел я его встречать,
Да те слова, что мне сказала
Благословляющая мать:
«Иди, мой сын, иди смелее!
И жизнь моя уйдет с тобой ,
Но будет мне ещё больнее,
Когда останешься со мной».
13
Любовь! Ты знаешь что такое
Её животворящий пыл?
И всё живое, всё земное
Любил ли ты, как я любил?
Когда душа уже не знает
Кому довериться, любя,
Когда весь звездный мир сияет
Лишь над тобой и для тебя,
Когда земля с тобою дышит,
И нет на свете никого,
Кто не поймет и не услышит
Биенья сердца твоего.
Любовь! Но выше всех любовей,
И бескорыстней, и сильней,
Влекущий зов отцовской крови
И крови матери твоей.
Познал я горечь всех скитаний,
Чужую жизнь и чуждый кров,
Все униженье подаяний
У европейских берегов.
14
Я видел смерть. Быть может, снова
Её увижу, но клянусь –
От прародительского крова
Я никогда не откажусь
И ни на что не променяю
Средь самых чёрных, страшных дней
Свою любовь к родному краю
И верность родине моей.
За горст земли из той долины,
Где некогда стоял мой дом,
Готов отдать я все равнины
И все леса в краю чужом.
15
Я древней мудрости внимаю,
Но верю мудрости живой, -
Я до сих пор еще не знаю
Откуда ты и кто такой?
Я внял тебе! Внимай мне тоже
О дальней родине моей
И знай, что нет страны моложе,
И человечней, и нежней;
Что ясен путь ее извечный,
Что ей нельзя с него свернуть,
Когда над ней сияет Млечный,
Единственный на свете путь;
Когда ведёт к всемирной лире,
Сквозь кровь, сквозь муки и гроба,
Её единственная в мире –
Неповторимая судьба».
1943